«Новый Зощенко явился»: роман «Стрим» Ивана Шипнигова издадут летом

В издательстве «Лайвбук» готовится к публикации роман «Стрим» Ивана Шипнигова.

Роман состоит из фрагментов: дневников нескольких узнаваемых типажей, написанные в формате монологов интернет-мессенджера. В этом романе полностью отсутствуют описания, а обстоятельства и характеристики поданы через прямую речь героев.

Люди описывают свою жизнь — свидания, поход за продуктами, знакомства, работу и бытовуху. Они пытаются жить не хуже других. Пытаются изо всех сил. Это весёлый и искромётный текст, в котором можно было бы увидеть иронию в адрес персонажей, но между строк читается нежная любовь и стремление автора их понять.

«Стрим» — этакая энциклопедия современной московской жизни, ее обитателей. — Роман Сенчин, писатель.

Книга уже вошла в шорт-лист премии «Национальный бестселлер-2021».

В продажу роман поступит в августе, а пока портал Literatura.today публикует фрагмент книги.

 

***

Алексею впервые удалось меня по-настоящему поразить. И в каком-то смысле даже покорить — как блоковскому рыцарю свою Прекрасную Даму. Как же тошнит-то, а.
Готовясь сделать мне предложение, Леша пытался, хоть и безуспешно, немного поднять свой культурный уровень! Пусть у него ничего не получилось, но как меня тронула сама эта попытка. Бооожечки, опять тошнит… Понабралась же от Наташи, а…

Я сама займусь образованием Алексея. Быть может, под моим началом он разовьется в чрезвычайно высокую психическую личность! Это же про Шарикова, блин… Вот это вот бесконечное «блин блин блин», как же бесит… Как Наташа, реально. Нельзя распускаться. Физически чувствую, как тупею. Тупею и тошнит. Тошнит и тупею.
Короче. Мама хочет настоящую провинциальную свадьбу с кольцами и мишками, «выкупом» и застольем в ресторане. Там, как водится, народные гуляния и игрища: опустить в бутылку карандаш на ниточке, перекатить яйцо в декольте. Видела на Youtube такие свадебные конкурсы. Это жесть, как сказала бы Наташа. Блин, да я бы и сама сейчас так сказала. Как там еще сегодня развлекаются простые люди? — потому что мама родственников из Сургута хочет выписать, развлечь скучающих провинциалов за мой счет. За мой эмоциональный счет! Финансовую прозу родители берут на себя и, видимо, поэтому думают, что теперь наша свадьба — их праздник. И еще с Лешиной стороны будут родственники из Екатеринбурга.

Но свадьба-то будет фиктивная. Ну, то есть, де-юре она будет как бы настоящая, мы с Алексеем распишемся в загсе. Но де-факто она ничего не будет значить. Действителен лишь наш с Алексеем договор: он мне — инсценировку наших отношений для родителей, я ему — свое общество, свою благосклонность, занятия для повышения его культурного уровня. Голова кругом идет от всей этой авантюры. Мама же ничего не знает. Папа же, как всегда, молчит.

Я же пока стараюсь по-новому взглянуть на этого человека. Собственно, я ищу в нем человека. Да, Алексей груб, неотесан, безграмотен и как личность в своем развитии стоит неизмеримо ниже меня. Это тоже, кажется, из «Собачьего сердца»… Но ведь в то время, как я настаиваю на фиктивном браке, Алексей желает настоящего союза. А это что-то да говорит о нем. По-своему Леша трогателен и в своем горячем чувстве, и в юношеской неуклюжести, с которой он это чувство выражает.

Алексей продолжает настаивать на близости, но это настолько невозможно, что невозможно воспринимать это всерьез. Это очевидно, Алексей должен это понимать, и настаивает он по инерции, по этому их самцово-обезьяньему обыкновению «добиваться» женщины во что бы то ни стало, даже в ущерб самоуважению. Как хорошо жилось бы всем, если бы мужчины не были так упрямы и согласились бы расстаться со своей грубой маскулинностью в обмен на честную и чистую дружбу с женщинами, существами априори более возвышенными и тонкими. Как много они сами выиграли бы от этого! Как мы обогатили бы их!..

Но я чувствую, что по-настоящему нужна ему, и он будет выполнять наш договор. Леша продолжит поддерживать в моих родителях уверенность в том, что у нас серьезные отношения, — и они купят мне квартиру. Главное, чтобы не повторился тот кошмарный (еще одно Наташино-Эллочкино словечко) ужин с коньяком и уткой. Надо просто как следует втолковать в его глупую голову хорошие манеры. А потом, когда квартира будет моя, можно будет разойтись навсегда.

Леша останется в выигрыше, с тем багажом, который я успею ему дать. А я? — я скромно отойду в сторонку, с тем же, с чем ввязалась в эту авантюру (ну, не считая квартиры). Я знаю, что заслуживаю гораздо большего, чем Алексей или кто-либо еще из моего окружения. Я уверена, что встречу достойного и преданного мужчину, с которым мне не жалко будет поделиться сокровищницей своей души. Который будет меня ценить не за частоту соитий, а за неповторимую красоту моего внутреннего устройства.

Все ближе мы становимся с Наташей. После того памятного вечера, когда Леша так неожиданно и нелепо сделал мне предложение, мы еще больше подружились. Порой проводим вечера вместе, как в самом начале нашего знакомства, когда она пришла ко мне с мороженым. Впрочем, несмотря на сближение, Наташа бывает скованна и неестественна со мной. Словно чувствует какую-то вину передо мной — какую, и за что, я понять не могу. Но лаской и снисхождением я пытаюсь успокоить мою добрую, несчастную подругу.

Или все проще, и Наташа банально завидует моего запланированному браку и моей незапланированной беременности?.. Ведь у простых девушек эти ценности являются мерилом жизненного успеха. И неважно, что в моем случае и брак, и беременность фиктивные. Блин, как беременность фиктивная может быть… Тупею… Блин как же тошнит.

Но впрочем, в последнее время Наташа постоянно пропадает на работе, в связи с каким-то там то ли назначением, то ли повышением. Кажется, ее перевели в другой магазин; она сама говорит, что это очень престижно, но я в этом ничего не понимаю. Главное, что через маму удалось пристроить в магазин Элеоноры Владленовны Вику. А то она, бедняжка, после своих затяжных каникул на Гоа была совсем без денег и каких-либо перспектив. Родители ей помогать отказались, у них там сложная, драматичная семейная история. Надеюсь, Вика с Наташей подружатся.

Не бывает часто Наташи и ночами. Очевидно, у нее очередной роман. Но странное дело: если о прежних своих любовниках Наташа рассказывала охотно и с излишней, ненужной мне откровенностью, то об этом упорно и загадочно молчит, отделываясь универсальной формулой промискуитета: «Так, ничего серьезного». И вообще она теперь почти всегда имеет опустошенный, словно загнанный вид. Наташа еще больше похудела, хотя диеты я за ней не замечаю. И нахваталась где-то книжных словечек, которые, как водится, совершенно по-попугайски вставляет к месту и не к месту. Стоит отдать ей должное, теперь чаще к месту. Но все же, когда Наташа торжественно произносит что-то вроде «индифицирует» или «эмпонирует», у меня перед глазами неизменно появляется бессмертный образ Эллочки-людоедки. Но я люблю свою добрую и несчастную людоедку, чего скрывать.

Тема близости занимает Наташу еще сильнее, чем раньше, но теперь применительно не к своим любовникам, а к Алексею. Сначала она осаждала меня, выспрашивая, как у нас ним, и долго не хотела верить, что у меня с Алексеем ничего не было больше после той ночи. Которую я практически не помню и которая, следовательно, не считается. Потом Наташа сказала, что понимает, почему я не хочу ложиться с Алексеем в постель: «Он ведь такой мерзкий». А я не вполне поняла ее. Леша не «мерзкий». То есть мерзкий, конечно, но не в этом отношении. Он такой же, как все мужчины. Никакой, как сама Наташа говорит. Не вызывающий приятного волнения, о котором так подробно и красочно рассказывала Наташа. Да никакого волнения не вызывающий. Нет, что-то похожее на желание я ощущала до того, что случилось осенью, когда у нас с Лешей произошел тот случайный и глупый инцидент. Но теперь я не хочу этих нелепых телодвижений ни с кем вообще. Мне бы разобраться с последствиями того, что уже случилось.

Я не сказала маме, что беременна. Я не сказала Леше, что хочу сделать аборт. Во всем открылась я только моей конфидентке Наташе. И она страстно протестует против моего намерения. Аргументы ее известны и все находятся в круге мнений и вкусов провинциальной публики вроде наших родственников из Сургута. Наташа ведь сама глубокая провинциалка. «Дети — смысл жизни». «Потом не сможешь родить, когда захочешь». «Родишь, поймешь, какое это счастье». «Аборт это грех!!!». «Роди ДЛЯ СЕБЯ» — о, это моя любимая женская мотивация! Наташа говорит о ребенке ДЛЯ СЕБЯ точно так же, как говорила о неудобной и безвкусной одежде, которую она примеряла на меня, когда мы летом ходили вместе по магазинам. Это очаровательная логика: если что-то не нужно, не интересно и в целом обременительно ДЛЯ ВСЕХ — это нужно делать и терпеть ДЛЯ СЕБЯ!

После очередной порции моих протестов, жалоб и слез — я стала ужасно слезлива — Наташа проникается ко мне сочувствием и советует лишь одно, в своем стиле: «Отпустить ситуацию». Пожалуй, я так и сделаю. Переживу эту фиктивную свадьбу. Получу от родителей квартиру. Вступлю в права собственности. Тайно ото всех сделаю аборт. У меня есть еще четыре недели в запасе. В одностороннем порядке разведусь и окончательно расстанусь с Лешей. Временно сдав квартиру, съезжу с Викой отдохнуть к морю, да хоть на тот же Гоа. Может быть, познакомлюсь там с достойным мужчиной. Вернусь и займусь своим творческим проектом. Я давно вынашиваю план открыть свое маленькое издательство, которое печатало бы достойные книги для достойных людей, а не эту жвачку для любителей свадебных конкурсов, которая издается сейчас под видом литературы. Финансовую прозу моего начинания, думаю, родители тоже возьмут на себя. Хитрый план, как сказала бы Наташа.
Завтра надо опять сдавать кровь на ВИЧ и сифилис. До чего же унизительная процедура. Но нужно выполнять все требования этой бабьей консультации, чтобы потом не возникло лишних вопросов, когда я пойду на аборт.

Блин, как же тошнит-то.