Актуальное

Интервью с Тимуром Кибировым: «Многие авторы нынешних бестселлеров и лауреаты престижных премий вызывают у меня тоскливое недоумение»

Русский поэт-концептуалист, писатель, автор исторического романа «Генерал и его семья» рассказал, как отрыл себя в прозе, о писательском пути и творческих кризисах, поделился отношением к современным бестселлерам и книгами, которые выбирает для души.


Тимур Юрьевич, здравствуйте. Читатели знакомы с вами прежде всего, как с поэтом, а как решились написать роман? Какое прозаическое произведение появилось первым?

На самом деле, я подкрадывался к прозе уже довольно давно. В книге 2008-го года «Три поэмы» одна из поэм, «Покойные старухи», написана прозой. Потом была книга «Лада или радость», которую я надменно назвал романом, хотя она, конечно, тоже была поэмой в прозе. Впрочем, прозаичность моего нового романа тоже вызывает некоторые сомнения, во всяком случае писался он, совершенно так же, как и стихи, и звучание слов значило для меня больше, чем это пристало полноценному прозаику.

Писательская деятельность является для вас основной? Чем вы зарабатываете на жизнь?

Писательская деятельность несомненно является для меня основной, поскольку в ней заключены единственный смысл и единственное оправдание моей жизни. К сожалению, более высокого смысла и более веского оправдания у меня нет. Зарабатывать этим на жизнь, конечно, не получается. Хотя мне грех жаловаться, бывали крупные премии, да и гонорары какие-никакие, но тоже деньги. Тем не менее поскольку профессиональным литератором я так и не стал, то обеспечивать писательством стабильный доход у меня не получается. Слава Богу, на пенсию успел выскочить до увеличения пенсионного возраста!

Говорят, «поэзия покупается плохо», что вы думаете об этом?

Если что-то плохо покупается, значит, либо товар этот невысокого качества, либо его на рынке слишком много, либо он вообще потребителю не очень нужен. В случае современной русской поэзии, к сожалению, работают все три причины.

Сталкиваетесь ли вы с творческими кризисами, как с ними справляетесь?

Сталкиваюсь, конечно. И справляюсь с ними плохо, впадаю в уныние, не верю, что когда-нибудь ещё что-нибудь напишу. К сожалению, писателю-дилетанту, не умеющему относиться к литературе как к ежедневной обязанности и постоянному труду, ничего не остается кроме молитвы о ниспослании так называемого вдохновения ну и смиренного ожидания.

Ведь никогда нельзя быть уверенным это временный кризис или уже все, конец.

Но в любом случае можно и должно это ожидание наполнять полезными делами. С собакой гулять, например. Учиться чему-нибудь.

Много времени вы уделяете писательству?

Если говорить о сидении за компьютером или над рукописью, то не очень много. Если же учитывать придумывание, то, наверное, все время на это и уходит. Ну или почти все. Даже во сне иногда пишу божественно прекрасные стихи. Жаль на утро их никогда не удается вспомнить.

Сложно было начать публиковаться, издаваться? Что подтолкнуло первые работы опубликовать, не оставлять их «в столе»?

Какой забавный вопрос. Дело в том, что до Горбачева стихи подобные моим (то есть и по форме, и по содержанию враждебные официальной культуре) опубликовать было не просто сложно, а прямо-таки невозможно. Был, конечно, сам- и тамиздат. Вот в эмигрантских журналах я и опубликовался, благодаря Бахыту Кенжееву, который вывез мои тексты заграницу. Но к тому времени (1989 год) горбачевская гласность уже набрала силу, и практически одновременно вышли мои стихи в журналах «Театр» и «Юность».

Ну а добровольно держать готовые сочинения в столе, никто из нормальных литераторов не станет. Книжки все-таки, как бы там ни лукавил Пушкин — «пишу для себя, публикую для денег», пишутся для того, чтобы их читали.

Сами искали издательство или вас нашли? Как это случилось?

Если говорить об издательствах, то мне исключительно везло. Ни разу не пришлось выступать в роли просителя, книжки мои выходили у тех издателей, которые откуда-то узнавали обо мне и сами предлагали сотрудничество. За что я им всем искренне и горячо благодарен. Надеюсь никто из них не пожалел о том, что связался с таким автором.

Что изменилось в вашей жизни с тех пор как вы стали публиковаться?

С тех пор я постарел на 30 лет и, надеюсь, поумнел. И писать стал получше.

У вас несколько литературных премий за поэзию, как относитесь к премиям, они что-то дают писателю в плане становления?

К премиям отношусь положительно, особенно когда их присуждают мне. Не знаю, быть может, кого-то из моих коллег получение премии как-то особенно воодушевляет и вдохновляет на дальнейшие литературные свершения, я всегда к этому относился довольно цинично — попросту радовался нежданным и иногда очень большим деньгам. Ну и, конечно, тщеславию моему это льстило, что уж греха таить.

Но вообще значение литературных премий не стоит преувеличивать. Никому они ни прибавляют ни таланта, ни ума, ни совести.

У вас свой позитивный критик, кому первому доверяете прочитать написанные тексты?

Как только что-то напишется, читаю жене. Хотя ее пристрастной оценке я не очень доверяю, но все равно приятно, когда тебя хвалят. Потом посылаю друзьям, в первую очередь поэтам Юлию Гуголеву, Сергею Гандлевскому, Константину Гадаеву, филологам Андрею Немзеру, Константину Поливанову, Наталии Мазур, издателю Алексею Докучаеву. Раньше эта референтная группа была побольше, но теперь я решаюсь обременять своими новорожденными текстами только самых близких людей. Одно дело послать стишок, а другое — многостраничную главу, или даже часть романа, да еще и требовать, чтоб люди как-нибудь на это реагировали. Как будто ни у кого других забот нет!

Расскажите, как родился замысел книги «Генерал и его семья»?

Это было так давно, больше 20 лет назад, что я уж и не помню. Совсем не помню. Этот замысел как родился, так и забылся на много лет. А потом почему-то всплыл. Но и об этом тоже я в книжке много пишу.

Полистать книгу

Как долго вы работали над книгой?

Для меня немыслимо долго! Целых пять лет! Это не значит, конечно, что я, как заправский писатель, все эти годы каждое утро садился к письменному столу и трудился над рукописью. Бывало по несколько месяцев ничего не мог написать, хотел это дело вообще бросать, но потом все-таки что-то придумывал и строчил дальше.

Одним предложением можете сказать, о чём произведение?

Нет, конечно. В книге больше 600 страниц, и множество тем — от бытия Божия до быта советской казармы, так что одним и даже несколькими предложениями я обойтись никак не смогу. Вот разве что процитировать Салтыкова-Щедрина, издевающегося над такими романами, — «…о том, как Ванька Таньку полюбил, как родители их полагали этой любви препятствия, и какая из этого вышла кутерьма!» Я первоначально хотел сделать эти слова классика эпиграфом к моей книге.

Жанр книги определён как «исторический роман», чего в произведение всё-таки больше исторического или выдуманного?

Не знаю. Мне, как, наверное, каждому писателю, кажется, что мои выдумки, не только соответствуют исторической правде, но и раскрывают, проявляют ее, в некотором смысле творят эту самую правду. Насколько такие нескромные претензии оправданы, судить не мне, но, по крайнем мере в моем сознании, поэзия и правда друг другу не противоречат, а способствуют.

Привлекались ли к работе над книгой какие-либо дополнительные источники информации?

Я простодушно указываю в тексте все, или почти все, источники, будь то письма Шолохова Сталину, или дневники моего отца, или каламбуры моего школьного друга. Вернее, даже не указываю, а обильно цитирую. Там действительно цитата на цитате едет и цитатой погоняет. Что, впрочем, характерно и для других моих текстов.

Можете рассказать какую-нибудь интересную историю, которая произошла в ходе написания произведения? Может быть она как-то изменила сюжет или характеры самих персонажей?

Смешно было то, что, когда издатели, получив рукопись, назвали мне приблизительный объем книги, то есть сколько в ней будет страниц, я стал горячо с ними спорить и уверять их в том, что они ошиблись, и что роман мой в два раза короче. Только когда взял в руки готовую книгу, вынужден был признать их правоту и ужаснулся величине этого романа. Как так получилось, до сих пор не понимаю.

Продолжите ли писать прозу, есть ли задумки новых произведений?

Вообще-то, пока писал этот роман, тысячу раз давал себе слово, больше с прозой не связываться, и вернуться к родным с детства ямбам, хореям и верлибрам. Но с ужасом замечаю, что в сознании моем начинают копошиться замыслы для поэзии чересчур громоздкие. Впрочем, может быть, это просто инерция.

Какие книги выбираете читать для души?

Сейчас читаю том за томом историю Соловьева. Еще английские романы Набокова, потому что переводы их, хотя и первоклассные, но, как всякие переводы, не вполне точные. И перечитываю с наслаждением книги любимые с детства и юности — русскую классику, от Кантемира до Солженицына.

А современную российскую прозу читаете? Можете назвать несколько имён авторов, чьи книги сейчас может быть не так известны, но по-вашему мнению могут стать завтрашними бестселлерами?

Любопытно, что Вы задаете этот вопрос уже после того, как спросили, что я читаю для души. Видимо, предположение, что для души можно читать современную российскую прозу, вообще не рассматривается. Что ж, пожалуй, в моем случае это так и есть. Современных прозаиков я читаю в основном из любознательности и для очистки совести. Хотя среди них есть писатели, которые по праву займут свое место в истории русской литературы — Сорокин, например, и Пелевин, и Акунин.
Наверное, есть и другие, которых я просто еще не читал.

Но многие авторы нынешних бестселлеров и лауреаты престижных премий вызывают у меня тоскливое недоумение, а подчас и отвращение.

Ну а какие книги станут завтрашними бестселлерами — Бог весть, я и самого этого слова не люблю, количество проданных экземпляров ничего ведь не говорит о качестве книги, хорошо раскупаться могут и гениальный Диккенс, и какой-нибудь Фаддей Булгарин.

Считаете ли вы, что уже добились какого-либо писательского успеха?

Наверное, да. Бога нечего гневить. Книжки вроде раскупаются. Кто-то хвалит, кто-то ругает. Опять-таки премии. Чего же боле? Я сейчас говорю, впрочем, о предыдущих моих творениях, судьба нового романа пока неясна и сильно меня тревожит.

Поделиться:


Комментарии

Для того чтобы видеть и оставлять комментарии необходимо авторизоваться!