Интервью с Александром Стесиным: «Сейчас стирается грань между фикшном и нон-фикшном»

Финалист премии «НОС», автор книги «Нью-Йоркский обход» поделился, как вышел на российский книжный рынок, как зарабатывают авторы в Америке, каких писателей считает «живыми классиками» и рассказал о своей новой книге, которая уже ушла в печать.

Здравствуйте, Александр. Поздравляю вас с выходом в финал премии «НОС». Выбор критиков и экспертов был единогласен, что для вас как писателя это значит?

Это очень лестно и, честно говоря, я ещё не вполне свыкся с мыслью, что это всё про меня и имеет отношение ко мне.

Я не ожидал, что книга вызовет такой интерес, потому что начиналась она, как очень личное, чуть ли не дневниковое записывание, хотя по форме это с самого начала был не дневник, а цикл рассказов. Отдельно у меня были большие сомнения в том, будет ли она интересна российским читателям, потому что речь о совершенно других реалиях.

Эта книжка о Нью-Йорке, о городе, в котором я живу последние двадцать лет. Он весь соткан из этнических анклавов, и, проехав две остановки на метро, ты попадаешь в другую страну, в другой мир. Это удивительно. А второе — это работа в больнице, потому что по долгу службы я ежедневно сталкиваюсь с экстремальными ситуациями, с вопросами жизни и смерти. Это попытка выговориться и осмыслить или во всяком случае ответить на вопрос, можно ли извлечь из этого опыта что-нибудь в плане осмысления.

Безусловно, я очень рад, что книга нашла своего читателя.

Считаете ли вы, что уже добились какого-либо писательского успеха?

Ей-Богу, не знаю. Я не очень привык мыслить в таких категориях. Для меня литература всегда была необходимой частью жизни, но при этом никогда не была карьерой или источником заработка.

Как вы считаете, при каких условиях в современных реалиях писатель может на книгах зарабатывать?

Я думаю это зависит от того, на каком языке автор пишет. Российская книжная индустрия всё-таки гораздо меньше американской — англоязычной. Мне, кажется, англоязычный писатель вполне может зарабатывать при удачном стечении обстоятельств своим писательским трудом на жизнь. Это, как правило, включает в себя преподавательскую деятельность, но и гонорары, контракты дают существенную сумму.

Раз мы заговорили об американском рынке, поделитесь, легко ли писателю пробиться к читателю за рубежом? Действительно ли это проще, чем в России?

Я не думаю, что проще. Там гораздо больше издателей, там рынок гораздо более масштабный, но и желающих гораздо больше. Речь ведь идёт обо всем англоязычном мире. Это не только Америка, но и ещё Австралия, Канада, Великобритания, вся англоязычная Африка, Индия, Карибские острова и так далее. Стало быть, конкурс огромен, поэтому, хотя издательств и больше, пробиться я думаю не легче, а может даже наоборот.

А почему, живя в Нью-Йорке, свободно владея иностранным языком, вы не пишете для англоязычного рынка?

Для меня же это не профессия. Меня интересуют совершенно другие вещи.

Как же тогда врача-онколога вообще занесло в литературу?

Дело в том, что я сначала занимался литературой, а потом уже медициной. Первое образование — литературное — я получил в Буффаловском университете в Америке. Это была американская, английская литература, причем в основном поэзия на кафедре поэтики. Но было очевидно, что зарабатывать на хлеб надо чем-то еще. Трудно представить себе поэзию в качестве возможной карьеры. В отличие от романов, стихами уж точно не заработаешь на жизнь.

Хотя я обожаю американскую литературу, писать мне больше нравится по-русски, мне близки выразительные средства родного языка, а писать на двух языках у меня не получалось, я всегда чувствовал, что надо сосредоточиться на одном.

Потом я поехал во Францию, где прожил год, учился на литературном факультете в Сорбонне, подрабатывал в газете «Русская мысль», писал там рецензии, а потом начал ещё работать лаборантом в институте Пастера в лаборатории нейрофизиологии. Меня и до этого привлекала биология, медицина, нельзя сказать, что я об этом никогда не думал и что это совершенно случайно набрел на эту специальность. Оттуда я вернулся в Америку, поступать на медицинский.

Как же вы вышли на российских издателей?

На российских издателей я вышел, публикуя стихи в толстых журналах, потом у меня стали выходить сборники, и вот в какой-то момент, я довольно неожиданно для себя, стал писать не в столбик, а в строчку. Первые попытки были связаны с путешествиями.

Проза началась для меня с серии рассказов, которые я написал, когда стал проходить клиническую практику будучи студентом-медиком в Южном Бронксе. Этот опыт работы меня потряс, это было чем-то совершенно новым. Я стал записывать, но понял, что записывать это в стихах было бы нелепо, а вести дневник довольно неинтересное занятие, и я написал цикл рассказов на основе этой своей практики, с которых и начинается книжка «Нью-Йоркский обход».

Как проходила работа с редактором над текстом «Нью-Йоркский обход»? Сразу вязли книгу в печать?

Мне страшно повезло с редактором, это мой друг Лев Оборин, и он совершенно замечательный редактор, такой, каких поискать.

Он человек исключительно въедливый, добросовестный, внимательный, человек, у которого в голове целая энциклопедия, он знает всё обо всём, кроме того, он сам замечательный поэт и литературный критик, по-настоящему глубокий мыслитель. Я всецело ему доверяю.

В декабре в продажу поступит новый сборник повестей об Африке, расскажите немного о нём?

Африка — это важная составляющая, важный пласт моей жизни. Я в течение последних десяти лет туда езжу в основном по медицинской работе, хотя литературные проекты, связанные с Африкой тоже есть. И все это время я что-то такое чирикал об Африке — повести, эссе, очерки об африканской кухне, переводы африканских поэтов, прозаиков. Мы долго бились над названием этой книжки, и, наконец, решили использовать самое простое — «Африканская книга».

Много материала удалось собрать?

Книга эта будет на 736 страниц — такой кирпичик, который, я боюсь, целиком никто не прочтет (смеётся).

Вы пишите о реальных вещах, но в художественной форме, ваши книги — это всё-таки фикшн или нон-фикшн?

Сейчас эта грань постоянно сдвигается, и мне кажется, что то, что я пишу, находится где-то на стыке.

С одной стороны, это автобиографичные вещи, основанные на реальных событиях, моем опыте, с другой — честные мемуары писать невозможно, а главное — это не интересно, хочется привирать.

Поэтому часто люди, которых я описываю в своей прозе, они не совсем соответствуют реальным персонажам. Если только речь не идет о каких-то известных людях.

Что в книге для вас важнее: места действия, люди или сюжет?

По-разному. Скорее персонажи. Знаете, всё-таки есть разница между сюжетом и историей. История может произойти, ты начинаешь её записывать, по ходу записывания, видоизменяешь, и она может превратиться в сюжет.

А какую литературу предпочитаете, как читатель?

Художественную. На меня в свое время очень сильное впечатление произвели несколько авторов. Один из них — американский писатель Сол Беллоу — лауреат Нобелевской премии, автор «Приключений Оги Марча». Другой — это Видиадхар Сураджпрасад Найпол, а третий — Шаламов. Да вот такая разношерстная компания. Каждый из них в какой-то момент совершенно изменил мое представление о том, каким должен быть прозаический текст.

А современную российскую прозу читаете?

Читаю, конечно. Мне очень нравится проза Алексея Сальникова, Александра Иличевского, Максима Осипова, Марины Степновой. Замечательная книга «Памяти памяти» Марии Степановой.

Из «живых классиков» не могу не упомянуть Петрушевскую, Сашу Соколова, поэта Алексея Цветкова, у него есть великое произведение «Эдем» — это смесь поэзии и прозы, но читается книга, как роман. Ещё один шедевр на мой взгляд «Трепанация черепа» Сергея Гандлевского. Кроме того, в Нью-Йорке есть очень важные для меня авторы, которые пишут по-русски как стихи, так и прозу. Но сейчас речь у нас именно о прозе.

Из прозаиков это Григорий Стариковский, Борис Ильин, Слава Полищук, Ольга Исаева. А в Швеции, в городе Мальме живет Керен Климовски, она известна в первую очередь как драматург, но недавно она написала свой первый роман. Он еще не вышел, но мне посчастливилось стать одним из первых читателей.

И, кстати, если говорить о прозаических дебютах, я очень жду книги Валерии Пустовой. Я читал фрагменты, которые были у нее на странице в фейсбуке — по-моему, замечательно. Вот навскидку.